Теремные затворницы: правда и вымыслы

Издревле лад в семье зависел от женщины. «С доброй женой горе – полгоря, а радость – вдвойне», – говорили встарь. И были, в общем-то, правы. Мы задавали и задаём настроение в доме. Несём позитивное, светлое, радостное. Любовь, добро и свет. Задаём тот самый здоровый образ жизни, который приносит домочадцам счастье и успех.

Однако времени на домашние хлопоты год от года приходится всё меньше: деловая активность слабого пола становится всё заметнее. Легко и непринужденно мы, женщины, отвоёвываем у мужчин место под солнцем в различных сферах жизнедеятельности. В армии и бизнесе, в науке и политике – везде можно встретить деловых прелестниц. Потеснили мы мужичков, потеснили. И вполне комфортно чувствуем себя при этом.

Ушли в далёкое прошлое тихие и смиренные жёны, чьи интересы ограничивались только лишь домом, чтящие мужа «аки господина» и готовые предугадать любое его желание. Канули. Растворились.

Естественно, что столь стремительное распространение женского влияния нередко встречает протест у сильной половины человечества. Ещё бы! Кому ж приятно, когда мягкое, тёплое и пушистое создание вдруг начинает «мнить из себя нечто». Страх забывает. От рук отбивается.

Одним словом – непорядок! Сплошное безобразие, я бы сказала.

С тоской обращают славные мужи взоры в далёкое прошлое, когда женщине отводилась роль безмолвной хранительницы домашнего очага. И тогда роль эта их вполне устраивала.

Но так ли безропотно и однообразно протекала жизнь славянских женщин в древние, окутанные туманами веков времена?

 Отнюдь! Образ «добры и покорливы» супруги пришёл на Русь только вместе с христианством, а   патриархальная власть мужчин в доме, столь дорогая сердцам определённой части наших   современников, была законодательно закреплена и освящена церковью лишь в XVI веке.

 Неслучайно в летописях XII–XIV веков, которые донесли до нас отголоски прошлого, можно   прочитать буквально следующее: «Не лишайте себя совещания жён своих… всё творите по   слову  с жёнами своими». К мнению женщин прислушивались!

 Подобное умозаключение родилось не на пустом месте. Образованные женщины в знатных   семьях считались в Древней Руси, на территории которой жили наши далёкие предки, делом   обычным. Чего не скажешь о Западной Европе: просвещённой ей ещё только предстояло стать.   А тогда… Тогда мы в плане просвещения вообще и женского в частности находились заметно впереди.

Дочь Ярослава Мудрого Анна, став женой французского короля Генриха I, помимо русской грамоты, в совершенстве владела латынью, на которой говорило и писало всё немногочисленное образованное европейское общество. Это позволило ей не только подписывать документы, но и вести активную переписку с умнейшими людьми своего времени.

К слову, её супруг, король Франции, так и не смог освоить все хитросплетения французской грамматики и при подписании документов ограничивался начертанием… креста. Не заморачивался, одним словом. Чертил точно такие же крестики, какие и много веков спустя ставили в документах неграмотные крестьяне Калужской или Вятской губерний. Кто бы мог подумать, что в тот момент они уподоблялись французскому монарху?!

    Железной дланью

 Киевские летописи донесли до нас историю о русском     посольстве в Константинополь в 954 году. Его возглавляла   княгиня Ольга. Помимо неё в том посольстве участвовали   шесть родственниц княгини и 18 приближённых к ней   женщин. Замечу, без мужей. Мужья в это время на   хозяйстве остались. Дома сидели, в окошко поглядывали и   кручинились в ожидании благоверных… А в 1089 году   внучка Ярослава Мудрого, дочь великого киевского князя   Всеволода Анна возглавила посольство в Византию за     новым митрополитом Иоанном.

 Кстати, об Ольге. Та ещё была дамочка. Это её мужа,   легендарного князя Игоря, порешили древляне. Порешили,   по большому счёту, за дело. Собрал князь положенную дань (отмечу, отданную древлянами, согласно взаимной   договорённости, в полном объёме), а потом беспредельничать начал. Решил, что, коли так легко отдают добро, знать, оно не последнее. Вернулся – и давай ещё дань требовать. Сверх положенного…

Однако жадность до добра не доводит. Ей что фраеров губить, что князей – всё едино… Древляне возмутились. Посидели рядком, почесали затылки. Что-то там насчёт волка подумали, который коль уж повадится ягнят душить – не отвадишь.

Обиделись древляне. И решили того «волка» извести. Дружину княжескую перебили. Делов-то: князь с собой отряд небольшой взял. Не воевать шёл – дань собирать. А самого князюшку привязали за ноги к двум согнутым березам да и отпустили с миром… те деревца. Сурово обошлись, но справедливо.

Опомнились они потом, да поздно… Дело сделано, князя не вернёшь. Решили к Ольге посольство отправить с извинениями да дарами. Мол, не серчай на нас, душа-княгинюшка, но Игорь сам был виноват. А мы тебе своего князя взамен убиенного в мужья отдадим. Ладного и статного.

Однако Ольга не вняла тем речам. Осерчала она на древлян не по-детски. Да так прогневалась, что и летописцы со страху стали путаться в показаниях… Одни баяли, что послов тех с почётом в ладью большую посадили, на руках ту ладью во двор внесли, а потом в яму, специально по случаю выкопанную, бросили. Закопали горе-сватов живьём.

 Другие же свидетельствовали иначе: будто бы сватов с дороги в баньку попариться пригласили.   Те разомлели, обрадовались, что зря страх терпели. Рано обрадовались. Как только вошли они в   баню, двери с внешней стороны подпёрли, хворостом обложили и подожгли. Сожгли заживо   послов-то!.. А Ольга сама за всем этим лиходейством наблюдала. Слушала крики молящих о     помощи людей. Страшные крики, нечеловеческие. Только сердце её глухо было к мольбам.   Окаменело сердце.

 А потом Ольга пошла к столице древлян с войском – немалым, ибо карать шла. Воздавать за   гибель мужа. Окружила кольцом древлянский город и приказала с каждого двора принести ей по   птице в качестве дани повинной.

 И вновь возрадовались древляне. И опять рано. Ибо к каждой птице привязала княгиня горящую   паклю – и отпустила с миром. Полетели божьи птахи обратно в свои дворы да и спалили город. А тех, кто пытался вырваться из огня, изрубили безжалостно мечами. И старых, и малых. Всех без разбора… А не надо женщину гневить – даже неэмансипированную. Не надо!..

Матриархат поневоле

Исторический пример с Ольгой свидетельствует о том, что представительницы прекрасной половины человечества, даже став вдовами, не утрачивали возможности распоряжаться судьбой. В пику Западной Европе: там женщины после смерти мужа полностью попадали под власть родственников-опекунов. А нормы древнерусского права гарантировали вдовам, если они не выходили замуж, не только полноправное наследование имущества, но и социальные функции отошедшего в мир иной супруга. Многие князья в духовных завещаниях специально оговаривали: после их смерти главой государства должна стать именно княгиня. Коротко и ясно.

Яркий след в истории Руси XII века оставил и так называемый полоцкий матриархат. Там в силу сложившихся политических обстоятельств именно женщины были вынуждены почти два десятка нести нелёгкое бремя – подвизаться в работе верховного правления. Пока старшие члены полоцкой династии находились в ссылке, в руководстве Полоцком активно участвовали княгини. И делали они это весьма успешно. Одной из них была Евфросиния Полоцкая.

Ночная кукушка или мышь?

Не последнюю роль играли женщины и в княжеских усобицах. Не всегда эта роль была завидной. Чего уж греха таить, нередко княгини науськивали мужей на худое дело. Подначивали. Подстрекали. Понятно же, что ночная кукушка дневную всегда перекукует-то.

Вот и одна из дошедших до наших дней летописей явно и недвусмысленно свидетельствует, что в 1180 году черниговский князь Святослав Всеволодович именно по совету дражайшей супружницы начал войну с князем смоленским Давидом Ростиславовичем. Подкаблучник этакий…

Ходить в гости женщинам без супруга тогда не дозволялось, зато они были равноправными участницами праздничных пиров. Позднее, правда, женскую свободу поубавили. В Московском царстве вплоть до Петра I дамам на пиры путь был заказан… Печально известные оргии, устраиваемые Иваном Грозным, в расчёт не берём. В знаменитой Грановитой палате Московского Кремля, где русские цари принимали иноземных послов и устраивали пиры со своими боярами, под потолком внутренней стены имелось небольшое оконце, через которое царица с приближёнными боярынями могла наблюдать за весельем. Одним глазком. Точно мышь из-под веника.

Ратное поприще

И в ратном деле славянские женщины оставили заметный след. Далеко за примерами ходить не будем: возьмём нашу землячку, княгиню Анастасию Слуцкую. Искусная воительница, расчётливая хозяйка и прекрасная мать!.. Овдовев, она умело управляла городом, а в случае военной необходимости грамотно возглавляла его оборону. Взвалила на себя груз нелёгкий – и понесла.

С виду слабая, не лишённая красоты и изящества, женщина прекрасно владела оружием. А мечи в те времена были, так сказать, игрушками не из лёгких. Не для хлюпиков они создавались.

Ни разу Анастасия не была ранена, хотя нередко наравне с мужчинами рубилась в жестокой сече. Рубилась мастерски, со знанием дела. Она настолько хорошо освоила тактику и стратегию средневекового боя, что за всё время её княжения нога захватчика ни разу не топтала улицы Слуцка.

А время-то было смутное. В начале XVI века Слуцк, находившийся на пересечении торговых путей, был желанной добычей для многих. Как для соседей, так и для многочисленных татарских полчищ.

Богатые земли Великого княжества Литовского привлекали крымских татар. Быстрые грабительские набеги крымчаков оставляли после себя пепелища… Однако Слуцк Анастасии оказался им не по зубам.

Злые и добрые

…А вот с распространением христианства языческая вольница женщин пришлась не ко двору. Отцы церкви начали закручивать гайки. Загонять отбившихся от рук дам в терема, под власть и опеку мужа. Процесс этот затянулся на несколько веков.

Ну не желали женщины сидеть, уподобившись клушам, в теремах!.. Однако и отцы церкви не собирались отступать. Неслучайно в церковных источниках XIV века мы встречаем недвусмысленные наставления, которые и сегодня изливаются на израненные мужские души целительным бальзамом: «Не супротивляйтеся, жёны, мужем своим, но во всём покоряйтеся им и повинуйтеся, жёны, мужние воли». А мужьям церковники настоятельно советовали «не дай на тя жене глаголити и не допусти еи воли на силу твою наступати».

Существовало множество запретов в отношении дамского поведения. Что-то из них и сегодня будет кому-то полезно, например, «пьянство жён отлучает от мужь». Иные вызовут у современников лишь снисходительную улыбку: «ногу на ногу возложити есть грех»…

Естественно, что роль теремных затворниц устраивала далеко не всех женщин. Кто бы сомневался! Потому во многих письменных памятниках древности дошли до нас упоминания о «злых» и «добрых» жёнах.

С «добрыми» было всё понятно. Тихие они, смиренные, кроткие, послушные, трудолюбивые. Рот на замке, глаза долу. «Не красивы, но умом светлы».

«Злыми» же церковные наставления окрестили не только тех, кто «прелюбодейны и упьянчивы» (это и в наши дни не приветствуется!), «прозябают в праздности», «мажутся и красятся паче меры», но и тех, кто «имеет дерзновение глаголить имати», «без мужей мнятся нечто», «никого не усумнятся», но «все корят, вся осуждают и вся хулят». Ужас, а не женщины. Кошмар! Именно в таких и была «велика пакость».

Кстати, в тех же наставлениях припечатывали и «злых» мужей. Тех, которые «потаковники лености жены своей» и «аще, кто есть женою обладаем».

Стоит заметить, что упоминание о «злых» жёнах встречалось в те времена довольно часто. Это было явление не совсем угодное, но довольно обычное.

Так что, дорогие современники, ныне мы, женщины, вовсе не отбились от рук, а просто вернули старые традиции, на некоторое время затерявшиеся в веках.

Лариса Кучерова