Собаки-человеки: Дунай

Этого щенка я принёс от соседей. У них во дворе жила крупная сука «дворянской породы», которая в помёте принесла 12 щенков. Причём не было ни одного, похожего на мать или друг на друга. Казалось, в них отметились все породы собак, присутствующие на тот момент в городе.

Мне понравился самый пушистый, с острой мордочкой и хвостиком, завёрнутым в колечко. Он был коричнево-серой масти с белоснежным «галстуком» на мохнатой груди. Его блестящие глазки отражали неподдельный интерес к окружающему миру. Взяв щенка на руки, я не без трепета явил его отцу и матери.

– Дунаем будет, – сказал отец и, скупо улыбнувшись, почесал щенку плюшевое брюшко.

Щенок, а теперь уже Дунай, радостно обнял лапами отцовскую шею и стал, казалось, что-то нашептывать ему на ухо.

 – Ну, будет-будет, – отец нежно отстранил его от себя.

Что ему тогда «сказал» Дунай, какую собачью «клятву» на верность принёс, осталось тайной. Только с тех пор отец для него стал непререкаемым лидером и предметом абсолютного обожания.

Щенок рос. Со временем он превратился в высокого, крупного пса с шикарной густой шерстью, отливающей на солнце перламутром. Белый «галстук» на груди придавал ему элегантности. Да и манеры имел изысканные. Каким бы голодным Дунай ни был, всегда с достоинством ждал, когда ему поставят миску с едой и отойдут в сторону. И только после того, как оставался один, не спеша приступал к трапезе. Он терпеть не мог луж и грязи. И при малейшей возможности избегал их. Это был аристократ во всех отношениях. Удивительный пес! Но один факт его биографии поразил меня особо и запомнился на всю жизнь.

***
…Большую часть времени Дунай сидел на цепи. Но в период «собачьих свадеб» отец отпускал его на все четыре стороны. Пёс пропадал дня на три-четыре. Возвращался худой, со свалявшейся шерстью, порой с глубокими, страшными ранами, но глубоко удовлетворённый.

Накануне такого собачьего «загула» я соорудил для него новую будку. Вложил в строительство всю душу и фантазию. В результате получился теремок с резными наличниками, утеплёнными стенами и крышей. И я с нетерпением ожидал «влюблённого» Дуная с романтических похождений. Очень уж хотелось узнать, придётся ли ему по душе новая будка. И в один прекрасный день, вернувшись из школы, увидел пса. Он сидел на цепи возле новой будки.

– Ещё утром, гулёна, прибежал, – сказала мама.

Погода стояла мерзкая: шёл мокрый снег, и земля, набухнув от влаги, превратилась в рыхлую, чёрную грязь. Спустя час, подойдя к окну, я увидел, что наш чистюля, припорошенный снегом, всё также лежит на улице в грязной жиже возле входа в новое жилище!

 – Мама, а Дунай в будку залезал?

– Да нет, как с утра лёг возле неё, так и лежит.

Обида и непонимание охватили меня. Я так старался угодить другу! Так мечтал, что он обрадуется новому жилищу! И вдруг такая чёрная неблагодарность. Я пропустил торчащие гвозди, из-за которых он не может воспользоваться комфортным жильём?

Накинув пальтишко на плечи, засунув голые ноги в ботинки, выскочил во двор. Увидав меня, Дунай припал мордой к земле и, виновато посмотрев мне в глаза, подобострастно застучал хвостом. От чего мокрые комья грязи брызгами полетели во все стороны.

– Дунайка, что случилось? Почему не лезешь в будку? Она твоя!

Я склонился, чтобы заглянуть в собачий домик и… в ужасе отпрянул назад, шлепнувшись с размаху попой в грязь. Изнутри будки, грозно ощерившись, на меня лаяла чужая собака. Дунай суетливо бегал вокруг, жалостно повизгивая и тыча холодным носом в мою щёку. Придя в себя, увидел, что собака в будке была не одна! Вокруг неё суетливо копошились ещё слепые щенки!

– Что, нагулял?! Едва сдерживая улыбку, – грозно спросил я.

– Да понимаешь, такое дело наше, мужское, – всем своим видом ответил он мне.

Вот чудеса!

– Каков джентльмен! – отреагировал на новость отец.

– И что, теперь ещё и суку с её выводком будем кормить? – спросила мама.

– А куда деваться, – с усмешкой ответил он. – Чай не чужие. Дети Дуная!

Вот загадка! Наш пёс очень ревниво относился к малейшему покушению со стороны других собак на его территорию, безжалостно расправляясь с наглецами. А здесь привёл беременную суку, позволил ей занять ЕГО будку и разрешиться в ней от бремени!

Многие ли ЧЕЛОВЕКИ на такое способны?!!

Более того, пока щенки не окрепли и сука не оставила их, он бдительно следил, не прикасаясь к своей миске, чтобы вначале покормили мать щенков. И только убедившись, что она поела, пёс не спеша приступал к своей трапезе!

Вот откуда это врождённое благородство?! Этот высоконравственный поступок?! И почему люди в своей гордыне приписывают только себе право на это…

…Весть о джентльменском поступке Дуная вмиг облетела близлежащие улицы. Полюбоваться на молодую собачью семью новоявленный папаша разрешал только через забор, отпугивая особенно любопытных яростным лаем. Надо ли говорить, что щенки мигом обрели новых хозяев. Хорошие манеры Дуная были лучшей гарантией его потомству!

***

…В восемнадцать лет я поступил в военное училище и уехал во Львов. В начале февраля 1991 года меня вызвали в канцелярию командира роты, где вручили отпускной билет, проездные документы на поезд и сказали, чтобы я срочно отправлялся домой, не разъяснив причину неожиданного отпуска. Предчувствуя неладное, помчался к родителям первым же поездом.

Ворвавшись в родной двор, первым увидел Дуная… Часто по ночам я представлял себе встречу с моим мохнатым другом: как он радостно прыгает мне на грудь, заливистым лаем одновременно и ругает меня за долгое отсутствие, и радуется моему возвращению.

Пес серой горой лежал возле будки. Подняв морду, узнавающе махнул хвостом и посмотрел в глаза… В собачьем взгляде было столько невыносимого горя, что я сразу все понял! Не стало отца…

Мама рассказывала позже, что, когда отец уезжал в командировку, Дунай не пускал его к калитке, раз от раза перегораживал своим телом дорогу.

Завершив дела, папа позвонил маме и предупредил, что выезжает из Минска домой в ночь на машине. Спустя четыре часа после звонка она проснулась от жуткого воя. Дунай, задрав морду к ночному небу, безудержно рыдал.

– Дунаюшка, милый, успокойся, папа позвонил, у него всё хорошо, он едет домой, – пыталась она успокоить пса, который зарывшись в её колени, дрожал от сотрясающей всё его тело крупной дрожи.

Много позже мы сопоставили время. В тот самый час, когда Дунай завыл, машина, в которой ехал отец, трижды перевернувшись, слетела в кювет…

Спустя три недели, я, простившись с домашними и обняв еле переставлявшего лапы Дуная, отправился в училище. А на сороковой день после смерти отца, не стало и пса . Мама похоронила его под яблоней, где любил сидеть отец, читая свежую газету, а в ногах его непременно лежал Дунай, блаженно положив морду на его колени, прикрыв глаза и, казалось, улыбаясь своим, чистым, собачьим мыслям…

ОЛЕГ МИЦУРА